Новое это слегка подзабытое старое – поэтический сборник Веры Инбер

Reviewed by Olga Bukhina

В издательстве «Текст», которое гордится тем, что оно «самое старое из новых издательств», только что вышла новая, старая книжка Веры Инбер «Сеттер Джек». Вера Инбер – поэт одновременно насквозь советский (приходилось выживать – все-таки двоюродная племянница Льва Троцкого), и в то же время какой-то неземной, серебряно-вековый. Эта вторая тенденция особенно чувствуется в ее детских стихах, хорошо знакомых тем, кто рос в послевоенные советские годы (а на стихах Веры Инбер выросло не одно поколение). Тот же «Текст» выпустил и давно не переиздававшиеся рассказы Веры Инбер в сборнике «Смерть луны», собрав, в основном, произведения досоветского периода. Это не детский сборник, но многие из рассказов – о детях.

В поэтическом же сборнике – вся ее детская классика, с легкостью пережившая советскую власть. Есть стихи нежные и немного грустные, как «Моя девочка»:

– Мама, ты всегда проказница:
Я не мальчик. Я же дочь.
– Всё равно, какая разница,
Спи, мой мальчик, скоро ночь.

Есть смешные и задорные, как «Сороконожки»:

У сороконожки
Народились крошки.
Что за восхищенье,
Радость без конца!

Дети эти – прямо
Вылитая мама:
То же выраженье
Милого лица.

Собственно говоря, мне не надо было перечитывать книгу, оказалось, что я до их пор помню все эти стихи наизусть, особенно самое любимое с детства, «О мальчике с веснушками»:

Бывают на свете
Несчастные дети.
Ребенок – ведь он человек.
Веснушек у Боба
Ужасно как много,
И ясно, что это навек.

Только один забылся, безумно грустный «Сеттер Джек».

Интересно, что «Рунет» (Интернет, пишущий по-русски) полон стихами Инбер, но куда же приятней увидать их вместе с чудесными, чуть-чуть старомодными рисунками Натальи Салиенко, которая в последние годы проиллюстрировала «Цирк в шкатулке» Дины Сабитовой, «Сказки для Каприны» Мориса Карема и «Красную Шапочку на Манхеттене» Кармен Мартин Гаите. Сеттер Джек, вынесенный на обложку, ей явно по душе.

Я думаю мамам, а вернее, бабушкам эта книга придется по вкусу, ее будет удивительно приятно читать внукам, хотя внукам вряд ли будет понятна горечь четверостишия: «Завтра, значит, будет праздница? – Праздник, Жанна, говорят. – Все равно, какая разница, – Лишь бы дали шоколад». А перед исследователем советской детской литературы встает все тот же неразрешимый вопрос – чем пришлось заплатить поэту за выживание, какую часть своей поэтической души пришлось отдать на написание панегириков товарищу Сталину.